«Индийский» и «русский» Толстой:«свой» среди «чужих» и «чужой» среди «своих»

Аннотация

Статья рассматривает феномен «позднего» Льва Толстого в контексте его религиозной позиции. Анализируются реакции на его учение в русскихгосударственных и официальных православных кругах, с одной стороны, и индийской мысли – с другой. Реконструированы два социокультурных «образа» Л.Н. Толстого: «своего» и «чужого», возникших в контексте осмыс­ления позиции русской церкви и власти и индийских общественных и рели­гиозных деятелей (в том числе и Махатмы Ганди, находившегося под его влиянием). Возникает своеобразный феномен интеллектуально «своего» Л.Н. Толстого среди культурно «чужих» (индийских) корреспондентов и ин­теллектуально «чужого» Толстого среди культурно «своих» (представите­лей официальной власти и церкви России). Своеобразие данной ситуации придает тот факт, что эти образы Л.Н. Толстого возникают практически в один и тот же период времени. Автор осуществляет сопоставление этих образов, базируясь на приеме «остранения» (В. Шкловский), позволяющего наглядно продемонстрировать религиозную составляющую толстовской критики политической сферы жизни и вместе с тем понять психологиче­ские причины ее неприятия в российских официальных кругах. С помощью методологического приема «остранения» автор пытается показать, что мне­ние Толстого-писателя становится одновременно и голосом совести для многих его современников. Прием остранения позволил автору показать, каким образом внутренний закон ненасилия Льва Толстого повлиял на кон­цепцию ненасильственного сопротивления в учении Ганди.