Эпистолярный архив Н.А. Бердяева: личность философа в интеллектуальной истории (размышление над книгой)
DOI:
https://doi.org/10.21146/0042-8744-2024-4-137-147Ключевые слова:
Бердяев, персонализм, русская философия, методология истории философии, интеллектуальная история, архив эпохи.Аннотация
Статья посвящена рассмотрению книги «Николай Бердяев: эпистолярный разговор. Архивные материалы» в контексте методологии интеллектуальной истории и связанных с ней подходов, а также поворота последней к проблеме личности философа. Публикация анализируется как реализация исследовательского проекта Т.Г. Щедриной, строящегося вокруг концепта «архив эпохи». Демонстрируется, что проект Щедриной может быть отнесен к «семейству» стратегий, ставящих целью соединить рассмотрение теоретического содержания философии прошлого с более широким историческим контекстом и вследствие этого интегрировать в историко-философское исследование методы и подходы других гуманитарных наук, необходимых для осуществления данной комплексной реконструкции. В этому «семейству» также можно отнести методологию Кембриджской школы интеллектуальной истории и ряд других подходов, которые, как показывает автор, могут применяться к истории русской философии без противопоставления ее эпистемологическому стилю. Обращаясь к опубликованной переписке Бердяева, автор выявляет ее значение для реконструкции как контекстов русской философии, так и авторских намерений, внимание к которым позволяет показать, что русские философы взаимодействовали с институциональными и политическими контекстами, сохраняя при этом автономию теоретического уровня философской рефлексии и ставя своей целью развитие философии как в русском зарубежье, так и в России. Автор анализирует разделы переписки, проясняющие теоретические притязания Бердяева, проливающие свет на его отношение к марксизму, СССР и перспективам духовного возрождения в России, к церковной политике и богословию. В заключение подчеркивается актуальность осмысления жизненных стратегий Бердяева как выражения его философии, характеризуемой Т.Г. Щедриной в качестве «светлого персонализма».