«Кто Вы, Пан Мельмот?» Res publica Густава Шпета и «внутренний дом» Михаила Пришвина как преодоление мельмотизма

Аннотация

Формальным поводом для написания этого текста стал персонаж, упоминаемый в письмах 1936–1937 гг. Г.Г. Шпета к двоюродной племяннице М.М. Пришвина Н.И. Игнатовой – «Пан Мельмот». Кого так называл Шпет и сегодня остается для нас загадкой. Действительно, Мельмотом (если следовать характеристике Метьюрина, который создал этого персонажа) в окружении Шпета могли быть многие, но наиболее вероятно (на сегодняшний момент), что под этим именем скрывается Б.И. Ярхо (хотя это уже тема другой статьи). Тем не менее в поисках «точного» Пана Мельмота мы вышли к проблеме «мельмотизма» в русской ин­теллектуальной культуре XIX–XX вв. Мельмот Скиталец рассматривается нами не только как имя собственное (носитель которого остается скрытым для нас), но и как «имя нарицательное», то есть как тип или «репрезентант» (говоря шпетов­ским языком) определенного слоя общества, а именно русской «оппозиционной» интеллигенции, которая, подобно Мельмоту, никогда не была удовлетворена дей­ствительностью и находилась в отрицательной зависимости от существующего социального устройства (откуда и происходила ее внутренняя двойственность). В русской литературе чертами такого типического «Мельмота» наделены Евге­ний Онегин Пушкина, Демон Лермонтова, Ставрогин Достоевского и др. Мель­мотизм это в определенной мере синоним особого выражения скептического умонастроения (активного), которое «укрощается» только положительной интел­лектуальной работой. Пути преодоления мельмотизма мы обнаруживаем в рас­суждениях Шпета о своей философской деятельности как Res publica (деле обще­ственном) и, как это ни парадоксально, у М.М. Пришвина, который в дневниках размышлял о «внутреннем доме», где «сам человек» создает «иное господство», позволяющее личности сохранять себя даже в агрессивной внешней среде.