К феноменологии образа в китайской традиции

Аннотация

Философская мысль Китая не считала зрительное восприятие ресурсом мышления и не знала понятия онтологически значимого образа, который играет такую важную роль в западной метафизике. Значение образа в Китае определялось режимом его функционирования в человеческой практике. В основе этого режима лежала квазиметафизика перемен, в свете которой бытие неотличимо от множественности, а вещи реальны и едины в моменте своего превращения, которое на поверхности предстает рассеиванием, ис­чезновением, а в действительности удостоверяет полноту бытия. Этот акт оставления-восстановления именовался по-разному: отсутствие, пустота, хаос, центрированность, цельный ствол, верховный предок, изначальный облик и т.п. Образ в китайской традиции пребывает вне оппозиции идеаль­ного и материального и познается своего рода духовно-соматическим про­светлением, которое, согласно вышеуказанной бытийной матрице, совме­щает «оставление» самосознания с высвобождением бездны жизненных метаморфоз. Отсюда неугасающий интерес китайских мыслителей к фан­тазмическому субстрату (букв. «чаще образов» или просто «вещности») опыта. В таком случае образ предстает проекцией (тенью, следом) превра­щения, его природа есть подобие, мнимость, преломление в инобытие, его свойства – спонтанность, динамизм, способность проницать различные планы существования, недоступность для рефлексии. В культурной практи­ке образ охватывает диапазон от фантасмагорической экспрессии до псевдо­натуралистического изображения. Сопутствующее этой философии образа требование совмещать видимое и невидимое, фантастическое и действи­тельное, реализм и гротеск в конце концов взорвало классическую традицию Китая изнутри и вместе с ней императив духовно-соматического совершен­ствования через возвращение к насыщенной пустоте прото- и между-бытия