Чужая, своя и не-своя-и-не-чужая душевная жизнь. Закон А.И. Введенского и язык интеллекта

Аннотация

Проблема интерсубъективности рассматривается в статье в связи с пробле­мами функционирования искусственного интеллекта (ИИ). Признание су­ществования чужой и своей душевной жизни рассматривается как неявная предпосылка интерсубъективности. Отмечается коллизия между творче­скими успехами в области ИИ и анонимностью коммуникации с субъектом нового типа, обладающим интеллектуальным ресурсом, превышающим возможности человека. В аспекте проблемы различия и сходства ИИ с чело­веческим интеллектом и языком актуализируется тезис (закон) русского фи­лософа-кантианца А.И. Введенского об отсутствии объективных признаков душевной жизни других людей. Рассматриваются кантианские истоки этого тезиса и постулата нравственного чувства, которое, по Введенскому, удо­стоверяет указанное признание. В связи с этим сравнивается значение тер­мина «метафизический» у Введенского и Гуссерля. В мысленном экспери­менте Введенского выделяются два аспекта: во-первых, опровержение возможности признать чужую душевную жизнь с помощью аналогии; во-вторых, интерпретация разумной речи как физико-физиологического про­цесса. На вопрос, мыслит ли машина и владеет ли машина языком, автор статьи дает три разных ответа в зависимости от предпосылок постановки вопроса. Специфика машинного интеллекта и машинного языка, несмотря на все различия, не исключает сходства с человеческим интеллектом и вла­дением языком, которым также в определенной степени присуща «маши­нальность». В заключении отмечено сходство функционирования машин­ного интеллекта как обработки данных с кантовской «познавательной способностью» и гуссерлевской «трансцендентальной субъективностью», а также поставлен ряд вопросов относительно возможностей машинного и человеческого интеллекта.